Студентка из Великобритании о том, зачем приезжать в Москву изучать национализм и международные отношения

T&P ведут рубрику «Письма из России»: иностранцы, приехавшие получать образование в Россию, рассказывают, чему и как их учат. 
В этом выпуске — история британской студентки о том, как изучать международные отношения и спорить с российскими преподавателями, как еврейское сообщество позволяет избежать одиночества в чужом городе и что нужно изменить НИУ ВШЭ, чтобы иностранцам стало комфортнее учиться. 

                                             Идея 

В Британии многие учатся три года на бакалавра и дальше идут работать. Я так и сделала: окончила бакалавриат, с 21 года успела поработать в разных местах, например составляла базу данных для нескольких медицинских исследовательских проектов в Оксфордском университете. Какое-то время я жила за границей, работала девять месяцев волонтером в центре для беженцев в Молдове. Это были люди из Африки и с Ближнего Востока, у которых чаще всего было советское образование, они учились в СССР в 1980–90-х годах. Кто-то приехал недавно, кто-то жил в Молдове уже по 10–20 лет. Я до сих пор в переписке с одним палестинцем, у которого были проблемы с документами, не было гражданства, и, соответственно, он не мог легально работать и жил на средства от Агентства ООН по делам беженцев. Ему нужна была операция на глаза, и я писала письма в его поддержку. Многим беженцам было сложно получить гражданство: например, в те месяцы, что я там жила, один из сотрудников центра, выходец из Африки, наконец получил молдавский паспорт, и это событие даже попало в местные новости. Мне нравилось работать в этом центре, люди были дружелюбные и всегда готовы прийти на помощь. К тому же у волонтеров центра были отличные вечеринки. 

Когда я вернулась, я решила, что мне было бы полезно получить международную магистерскую степень. Так я и нашла совместную программу «Международные отношения в Евразии» на базе University College London (UCL) и НИУ ВШЭ. Мне понравилось, что один год нужно было учиться в Лондоне, а второй в Москве. Меня всегда тянуло в Россию, даже не знаю почему. Я была в Москве и Санкт-Петербурге 10 лет назад, и после этого мне хотелось вернуться надолго. Меня интересовала культура, люди — не политика. Может быть, еще и потому, что моя прабабушка родом из Литвы, 100 лет назад она перебралась в Великобританию. Мне нравится здесь природа: можно сесть на поезд и увидеть километры леса за окном. Особенно зимой, когда все в снегу.

Кроме этого, важную роль сыграл тот факт, что Москва — большой город, полный событий. В Великобритании я выросла в маленьком городе недалеко от Лондона. Там было хорошо, но скучновато. В целом мне кажется, что, если ты пожил за границей, говоришь на другом языке, у тебя больше возможностей потом устроиться на стабильную работу, с поиском которой сегодня большие проблемы. Международный опыт и языки помогут мне увеличить шансы. Это своего рода инвестиция в мою будущую профессию — даже не дома, а, возможно, и здесь, в России.

             Поступление 

Я учусь на факультете мировой экономики НИУ ВШЭ, до этого училась год по той же программе в Лондоне. Все документы для поступления я подавала через мой британский университет. Уже по приезде начались сложности. Например, было непросто разобраться со всеми бумагами. В первый же день меня отправили не в то общежитие — это было ужасно, весь день я потратила на поездки из одного конца города в другой. Я бы посоветовала ВШЭ предупреждать людей, что будет много бюрократии. 

На родине я учила русский язык около трех-четырех лет. В Молдове я знала только несколько слов по-русски: «Привет», «Где вокзал?», «Спасибо», «До свидания». Но когда я поняла, что снова хочу жить за границей, я нашла курсы русского. Моя учительница была очень хорошей, но очень строгой, она быстро раздражалась, когда я делала ошибки, а делала я их довольно часто. Каждый урок был для меня стрессом. Потом я взяла курс в UCL, мы стали больше изучать язык устно, много слушали, много говорили. Вообще, русский язык сам по себе очень сложный и все сильно зависит от преподавателя. 

Свою учебу я оплачиваю в Лондоне, цена настолько высокая, что я не хочу про нее говорить. Я училась год в UCL, а теперь в ВШЭ, но со сменой страны ценовая политика не изменилась. Если бы я не накопила денег во время работы и если бы мои родители не помогли мне, я бы никогда не смогла себе это позволить. Я подавалась на грант, но не получила, потому что там всегда очень большая конкуренция. Наверное, сейчас, если бы я снова выбирала программу, я не стала бы учиться в Великобритании, уж больно это дорого.

                                               Учеба

Все курсы, лекции и семинары закончились у меня в прошлом году, за один семестр, включая экзамены. Это слишком тяжело. Я бы сделала расписание более растянутым, отложила бы что-то на следующий год, например. В течение трех месяцев мы занимались иногда до 9 вечера, урок мог длиться три часа, потом перерыв — и сразу другое занятие еще на три часа. Это не эффективно, потому что в конце дня ты уже ничего не понимаешь. Экзамены тоже можно было растянуть на два семестра. Также в те дни невозможно было работать над диссертацией. Сейчас же у нас нет занятий, мне надо только писать диссертацию, и мы предоставлены сами себе, что тоже не очень эффективно: слишком много свободного времени. У нас в Британии курсы длятся весь год, некоторые заканчиваются за семестр; бывало, что у нас была одна лекция в неделю длиной в полтора-два часа, и так до конца года. 

Экзамены меня тоже удивили, в частности то, что некоторые студенты списывали. Я думаю, если университет хочет попасть в сотню лучших в мире, то к такому нарушению можно было бы относиться серьезнее. Это очень плохо для репутации вуза, и здесь нужно разработать жесткую политику. В Британии за такое просто исключают. Также дома мы мало сдаем экзамены в формате, когда все сидят в одной аудитории и пишут ответ. У нас более распространено написание эссе, когда у тебя есть время подумать, хорошо подготовиться, — мне такой формат нравится больше. 

Что же касается содержания, то многие курсы мне очень понравились, хотелось бы даже, чтобы некоторые были подлиннее, например курс по гражданским войнам. Или курс «Отношения России и Китая» — его вел американец Андрей Крикович. У него хорошее чувство юмора, и он постоянно устраивал разные игры. Например, мы делились на группы и представляли различные страны на заседании ООН. На занятиях мы разбирали кейсы. К примеру, гипотетическая ситуация в глобальной политике: США и Северная Корея собираются воевать, и каждая страна должна занять определенную позицию и высказаться. Россия делает все, чтобы этой войны не случилось, а команда Китая договаривается с другими странами, чтобы их граница не пострадала. За время учебы я была Россией и Индией. Итогом игры всегда было подписание какого-то соглашения. Нам выдавался список наших целей — чего мы должны достичь через переговоры. Например, уговорить все страны признать Крым частью России. В таких симуляциях ты узнаешь очень много про новые страны, потому что тебе выдают карточку с названием страны (например, Таджикистан), и тебе надо все про нее изучить, чтобы занять определенную политическую позицию. 

Еще мне понравился курс «Отношения Европейского союза с Россией», в частности то, что мы постоянно вступали с дебаты с преподавателем. У него очевидная пророссийская точка зрения, и мы постоянно спорили, я никогда с ним не соглашалась. Мы обсуждали конфликты между Россией и Западом, вторжение в Сербию, самый последний кейс — отравление Литвиненко. Понятное дело, что у нас разные мнения обо всем этом, но мне нравилось, что мы можем обсуждать такие острые темы и аргументировать свою позицию. 

Несколько раз в неделю я хожу на курсы русского. Сейчас я не работаю, но до этого брала заказы на переводы, редактуру и вычитку. Ежедневно стараюсь по 2–3 часа заниматься диссертацией, иногда хожу в библиотеку ВШЭ. 

Я пишу диссертацию о российском национализме и его угрозах для государства, исследую период с 2014 года. Мне это интересно, потому что в Европе идеи национализма становятся все более популярными. Мне хочется исследовать, что в контексте национализма происходит в России, и, если здесь настроения такие же, как в Европе, может ли это быть проблемой для государства и правительства. На данный момент из того, что я изучила, я заметила, что национализм не является большой государственной задачей, в каком-то смысле радикальные националистические движения сумели приручить. По сравнению с Великобританией, где национализм стал причиной Брекзита, в России смогли решить такую задачу, и я хочу показать, как ей это удалось. 

В своем исследовании я ищу примеры экстремального национализма, различные праворадикальные течения. «Русские марши» против иммиграции — это для меня пример того, что может представлять угрозу для всего общества. Я изучаю организации, которые выступают за преимущества только для одной этнической группы, русских например. Мой главный вопрос — как государство защищает общество от таких политических течений. В Великобритании, например, очень много расизма, и мне стало интересно, как в России справляются с такой же проблемой. На данный момент я обнаружила, что многие праворадикальные группы попадают под действие закона об экстремизме, который, можно сказать, и является защитным инструментом. Однако и с этим законом не все так однозначно. Например, с 2015 года, когда он был принят, государство осудило большое количество людей за разжигание ненависти. Но закон недостаточно четко сформулирован, из-за чего наказание понесли и многие активисты, которые не имеют никакого отношения к экстремизму и национализму. 

Сама я не ощущала какого-то националистического отношения к себе в России, в целом я чувствую себя в безопасности. Но, возможно, это просто потому, что мой русский недостаточно хорош. 

                                 Жизнь

На моем курсе только пара русских студентов. Всего нас примерно 20 человек, в основном британцы, так как это совместная программа с UCL, но есть также студенты из Франции, Германии, Швеции. Я немного старше, чем остальные, поэтому многие мои друзья не из университета. Например, у меня появилась своя компания в центре по изучению русского языка: многие там старше меня, что мне нравится, мы часто ходим пить чай или шопимся. Есть также много друзей и знакомых из еврейского сообщества. На ВДНХ я нашла синагогу, она называется Le Dor Va Dor. Сначала я ходила в большую соборную синагогу на Китай-городе, но она оказалась очень традиционной, консервативной. Это не плохо, но та, что на ВДНХ, похожа на синагогу у меня на родине, там много молодежи. Есть также крупная студенческая еврейская организация «Гилель», там часто устраивают вечера национальной кухни, есть публичные обсуждения, совместные поездки, где я много с кем познакомилась. Есть также человек, который ведет другое еврейское сообщество, сейчас это просто нетворк, больше про общение, мы вместе ходим в бар, а это не очень религиозно. Большое еврейское сообщество стало для меня еще одним приятным сюрпризом в Москве. 

В Великобритании ты слышишь в медиа, что в России не любят евреев. Возможно, это так для малых городов, но за все время, что я здесь, я не слышала, чтобы кто-то сказал что-нибудь плохое про евреев. В то же время на родине толерантность не сильно, но понизилась: люди публикуют в соцсетях много статей и материалов с сайтов, которые пишут один негатив про евреев. Думаю, это потому, что экономическая ситуация в стране стала не очень стабильной, людям нужно кого-то винить, и они винят евреев и мусульман. 

Также много друзей я нашла в общежитии на «Студенческой», где живу. Мы устраиваем там ужины, вечеринки. Честно признаюсь, в первые дни было тяжеловато жить в общаге, так как мы делили комнату с другой девушкой. Я никогда не жила ни с кем в одной комнате, и нам обеим было важно личное пространство. Здесь, мне кажется, администрация ВШЭ должна давать опции, где у студентов будет личная комната или комната на двоих. То есть, если кому-то нравится жить с кем-то в одной комнате, — окей, но если нет, то должен быть вариант отдельного проживания. 

С друзьями мы чаще всего ходим в бары, в кино. Мои любимые районы — это Китай-город, Цветной бульвар, Чистые пруды, Тверская, Лубянка — везде есть классные кафе. Еще я очень люблю уезжать из Москвы. Я подружилась с женщиной, которая делает туры на один день, — так я съездила в Коломну, в Вязьму, Ярославль. В этих городах жизнь более расслабленная, воздух лучше, все значительно дешевле, меньше людей. Я надеюсь, что, когда закончится мое обучение, я буду путешествовать по России больше. Хочу поехать в Волгоград, Казань, Санкт-Петербург. Еще хочу, чтобы меня навестила моя семья, но переживаю, что из-за всех этих дипломатических проблем их приезд будет сложно организовать. Очень надеюсь, что все получится. 

    

         Ожидания и реальность

Когда я приехала сюда, настроение было немного настороженное, потому что в британских медиа постоянно рассказывают какие-то страшные истории. Например, очень много информации было про то, что Россия очень гомофобная страна и плохо относится к ЛГБТ-людям. Я думала: ну вот я буду идти по улице, даже не держась ни с кем за руки, а просто с моей короткой прической, например, — неужели на меня нападут? Меня приятно удивило, что на самом деле все не так. В моем окружении здесь в Москве, возможно, кто-то и говорил что-то неприятное в адрес геев, но чаще всего от незнания. Другой стереотип я заметила у своих друзей, когда звала их навестить меня в России. На мое приглашение они отвечали: «О нет, ни за что, я же из мусульманской страны. Если я приеду, на меня нападут, они не любят мусульман». Вполне возможно, в чем-то это правда, но в Великобритании такое тоже происходит. 

Десять лет назад город мне казался запущенным, выглядел бедно, было много бродячих собак. Когда я ехала сюда в прошлом августе, я думала, что Москва будет такой же. Но город так сильно изменился, теперь я чувствую себя здесь более безопасно, в метро появились объявления на английском, меньше бродячих собак на улице, меньше строек, больше зелени (парк «Зарядье», например), пешеходные зоны, больше приятных баров и ресторанов. Я думаю, все эти изменения в лучшую сторону.

                                           Планы 

Я хотела бы построить академическую карьеру, подать документы на докторантуру — возможно, по своей же теме. Если честно, сейчас я не знаю, в каком университете и в какой стране я хочу продолжать свою карьеру. Надеюсь, что найду программу PhD в Великобритании, но если нет, то, может быть, в Германии. Или вернусь в Россию. 

Источники фотографий:

личный архив героини, Wikimedia Commons, iStock

Источник: T&P